(1) Ок­тябрь был уди­ви­тель­но хо­лод­ный, не­наст­ный. (2) Те­со­вые крыши по­чер­не­ли. (3) Спута(н/нн)ая трава в саду по­лег­ла.

(4) Над лу­га­ми та­щи­лись из-за реки, цеп­ля­лись за голые ветки ста­рых де­ре­вьев рых­лые тучи. (5) Из них на­зой­ли­во сы­пал­ся мел­кий дож­дик. (6) По просёлоч­ным до­ро­гам уже нель­зя было ни прой­ти, ни про­ехать.

(7) Ка­те­ри­не Пет­ров­не стало ещё труд­нее вста­вать по утрам и ви­деть всё то же: ком­на­ты, где за­сто­ял­ся горь­кий запах не­топ­ле­ных печей, пыль­ный «Вест­ник Ев­ро­пы», по­жел­тев­шие чашки на столе, давно не чи­щен­ный са­мо­вар и кар­ти­ны на сте­нах. (8) Может быть, в ком­на­тах было слиш­ком су­мрач­но, или, может быть, кар­ти­ны по­туск­не­ли от вре­ме­ни, но на них ни­че­го нель­зя было разо­брать. (9) Ка­те­ри­на Пет­ров­на толь­ко по па­мя­ти знала, что вот эта кар­ти­на  — порт­рет её отца, а вот эта  — ма­лень­кая, в зо­ло­той раме  — по­да­рок Крам­ско­го, эскиз к его «Не­из­вест­ной».

(10) Ка­те­ри­на Пет­ров­на до­жи­ва­ла свой век в ста­ром доме, ко­то­рый по­ст­ро..л её отец  — из­вест­ный ху­дож­ник. (11) В ста­ро­сти ху­дож­ник вер­нул­ся из Пе­тер­бур­га в своё село, жил на покое и за­ни­мал­ся садом. (12) Но пи­сать он уже не мог, по­сколь­ку дро­жа­ла рука. (13) Да и зре­ние ослаб­ло, часто бо­ле­ли глаза.

(14) Дом был, как го­во­ри­ла Ка­те­ри­на Пет­ров­на, «ме­мо­ри­аль­ный». (15) И по­это­му он на­хо­дил­ся под охра­ной об­ласт­но­го музея.

(1)  Это про­изо­шло на па­лу­бе дач­но­го па­ро­хо­да, под­го­ня­е­мо­го ве­тер­ком к зелёным бе­ре­гам Пе­тер­го­фа.

(2)  Сер­гей Есе­нин, не­дав­но вер­нув­ший­ся из-за гра­ни­цы, за­го­ре­лый, с расстёгну­тым во­ро­том белой ру­баш­ки, весёлый, не­при­выч­но оживлённый, при­сло­нясь к борту, без­оста­но­воч­но читал свои стихи. (3)  В этот вечер Сер­гей Есе­нин был осо­бен­но в ударе: стихи зву­ча­ли так, слов­но поэт бро­сал кому-то вызов мо­ло­до­сти и силы. (4)  И все, кто на­хо­дил­ся на па­лу­бе, не могли ото­рвать от него глаз.

(5)  Но осо­бен­но по­ра­зи­ло меня то, как Алек­сей Тол­стой ре­а­ги­ро­вал на стихи мо­ло­до­го поэта. (6)  Ранее рас­се­ян­ный и не­сколь­ко апа­тич­ный, груз­но си­дев­ший на па­луб­ной ска­мье, сей­час он весь был полон вни­ма­ния и даже по­дал­ся вперёд всем своим телом. (7)  Паль­цы всё силь­нее и ве­се­лее от­би­ва­ли такт на пра­вом ко­ле­не.

(8)  Вдруг Тол­стой резко сдви­нул на за­ты­лок шляпу и стёр со лба вы­сту­пив­ший пот. (9)  Потом встал, груз­но шаг­нул к Сер­гею Есе­ни­ну и ши­ро­ким же­стом трях­нул его за плечи. (10)  Ши­ро­кая улыб­ка оза­ри­ла мя­си­стое, глад­ко вы­бри­тое лицо Алек­сея Тол­сто­го.

(11)  — Вот это стихи!  — взвол­но­ва(н/нн)о про­изнёс Алек­сей Ни­ко­ла­е­вич. (12)  Он креп­ко обнял не­сколь­ко смущённого и рас­тер..нного мо­ло­до­го поэта и три­жды по­це­ло­вал.

(1) С конца сен­тяб­ря наши сады пу­сте­ли, по­го­да, по обык­но­ве­нию, круто ме­ня­лась. (2) Ветер по целым дням рвал и тре­пал де­ре­вья, дожди по­ли­ва­ли их с утра до ночи. (3) Ино­гда к ве­че­ру между хму­ры­ми низ­ки­ми ту­ча­ми про­би­вал­ся на за­па­де тре­пе­щу­щий зо­ло­ти­стый свет низ­ко­го солн­ца. (4) Воз­дух де­лал­ся чист и ясен, сол­неч­ный свет осле­пи­тель­но свер­кал между лист­вою, между вет­вя­ми, ко­то­рые живою сет­кою дви­га­лись и вол­но­ва­лись от ветра. (5) Хо­лод­но и ярко сияло на се­ве­ре над тяжёлыми свин­цо­вы­ми ту­ча­ми го­лу­бое небо, а из-за этих туч мед­лен­но вы­плы­ва­ли хреб­ты сне­го­вых гор-об­ла­ков. (6) Сто­ишь у окна и ду­ма­ешь: «Авось, бог даст, рас­по­го­дит­ся».

(7) Но ветер всё никак не уни­мал­ся: он вол­но­вал сад и на­го­нял зло­ве­щие космы пе­пель­ных об­ла­ков. (8) И об­ла­ка бе­жа­ли низко и быст­ро и за­ту­ма­ни­ва­ли солн­це. (9) Уга­сал его блеск, за­кры­ва­лось око­шеч­ко в го­лу­бое небо, а в саду ста­но­ви­лось пу­стын­но и скуч­но, и снова на­чи­нал сеять дождь. (10) Спер­ва тихо, осто­рож­но, потом всё гуще и, на­ко­нец, пре­вра­щал­ся в ли­вень с бурей и тем­но­тою. (11) На­сту­па­ла дол­гая, тре­вож­ная ночь.

(1) Зима вошла в степи. (2) К этому вре­ме­ни вол­ча­та у Ак­ба­ры за­мет­но под­рос­ли и пре­вра­ти­лись в уг­ло­ва­тых пе­ре­рост­ков  — каж­дый со своим но­ро­вом. (3) По­нят­но, вол­чи­ца не могла дать им имена, зато по за­па­ху, что людям не дано, и по дру­гим при­ме­там она легко могла раз­ли­чать своих детёнышей.

(4) Пер­вый снег, вы­пав­ший не­за­мет­но за ночь, ран­ним утром был празд­ни­ком для всех. (5) Вна­ча­ле вол­ча­та- пе­ре­рост­ки оро­бе­ли от вида и за­па­ха не­зна­ко­мо­го ве­ще­ства, а потом стали ба­рах­тать­ся в снегу и фыр­кать от удо­воль­ствия.

(6) В степи было уже свет­ло и про­зрач­но, как днём. (7) Покой и ти­ши­на раз­ли­лись всюду, и ост­рый голод по-зим­не­му дал о себе знать. (8) На­сту­пи­ла пора до­бы­вать про­корм. (9) Вол­ча­та си­де­ли в не­тер­пе­ли­вом на­пря­же­нии, ещё не ведая, какие тя­го­ты несёт охота, и пре­дан­но смот­ре­ли в синие глаза вол­чи­цы. (10) Ак­ба­ра вста­ла с места и дви­ну­лась трус­цой. (11) И все по­сле­до­ва­ли за ней.

(12) Всё скла­ды­ва­лось так, как гре­зи­лось вол­чи­це, когда вол­ча­та были ещё малы. (13) Ак­ба­ра и Таш­чай­нар, отец се­мей­ства, вели своих пер­во­рождённых на ис­пы­та­ние, на первую для них ве­ли­кую охоту на сай­га­ков. (14) Волки шли то шагом, то трус­цой, пе­ча­тая на не­тро­ну­том снегу цветы зве­ри­ных сле­дов. (15) И смо­гут ли они вы­жить в этом мире, те­перь за­ви­се­ло от них самих и от удачи..

(1) В годы Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны на­рав­не с лю­дь­ми сра­жа­лись и жи­вот­ные. (2) Вер­блю­дов стали брать в армию не от хо­ро­шей жизни. (3) Когда в Аст­ра­хан­ской об­ла­сти пе­ре­би­ли всех ло­ша­дей, не­ко­му стало та­щить ар­тил­ле­рий­ские сна­ря­ды и по­ле­вую кухню. (4) Мно­гие дву­гор­бые, вы­со­кие и слиш­ком мед­ли­тель­ные, по­гиб­ли в пер­вые же дни служ­бы, став лёгкой ми­ше­нью. (5) Од­на­ко были такие, кто му­же­ствен­но вы­тер­пел все тя­го­ты сол­дат­ской служ­бы, уце­лел и дожил до по­бе­ды.

(6) Вер­блю­ды Маша и Миша про­ша­га­ли со своим ар­тил­ле­рий­ским расчётом 902-го стрел­ко­во­го полка до Бер­ли­на. (7) А когда гвар­дей­ский кор­пус одним из пер­вых ока­зал­ся у рейхс­кан­це­ля­рии, вер­блю­ды не­воз­му­ти­мо под­во­зи­ли ору­жие, тем самым за­щи­щая во­и­нов, во­дру­жав­ших Знамя По­бе­ды над Рейхс­та­гом. (8) Машу и Мишу не пу­га­ли ни раз­ры­вы сна­ря­дов, ни свист пуль, ни тяжёлый гул ору­дии, ко­то­рый даже люди пе­ре­но­си­ли с тру­дом.

(9) После окон­ча­ния Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны, во время пе­ре­дис­ло­ка­ции со­вет­ских войск, штаб­ное на­чаль­ство ве­ле­ло от­пра­вить жи­вот­ных на бойню, но ар­мей­цы по­тре­бо­ва­ли найти дру­гое ре­ше­ние. (10) И ге­ро­и­че­ских жи­вот­ных, с ко­то­ры­ми бойцы де­ли­ли скуд­ный паёк и тя­го­ты войны, оста­ви­ли в Бер­лин­ском зоо­пар­ке.

(11) А в 2008 году скром­ным тру­же­ни­кам Маше и Мише, при­бли­жав­шим День По­бе­ды в меру своих сил, в го­ро­де Ах­ту­бин­ске уста­но­ви­ли брон­зо­вый па­мят­ник. (12) Так уве­ко­ве­чи­ли му­же­ство, ге­ро­изм и тро­га­тель­ную друж­бу че­ло­ве­ка и жи­вот­но­го.

(1) Это лето было на ред­кость зной­ным. (2) Ве­че­ра сто­я­ли душ­ные, тихие, даже ночь не при­но­си­ла об­лег­че­ния. (3) Вот и се­год­ня ка­за­лось, что в гу­стом, тя­гу­чем воз­ду­хе бук­валь­но за­сты­ли и город, и река и ничто не смо­жет ожи­вить их. (4) И вдруг за­жглась пер­вая звез­да, за ней дру­гая, и вско­ре всё небо по­кры­лось звёздным узо­ром, рос­сы­пью огонь­ков от­ра­зив­шим­ся в реке.

(5) В доме на бе­ре­гу не спал ма­лень­кий маль­чик. (6) Он смот­рел на звёзды и видел не­ве­до­мый, фан­та­сти­че­ский мир, в ко­то­ром живут не­обык­но­вен­ные су­ще­ства и доб­рые, щед­рые и мо­гу­ще­ствен­ные люди. (7) Вот Ко­зе­рог, а вот со­звез­дие Во­до­лея. (8) Во­до­лей  — это ска­зоч­ный ко­роль, ко­то­рый вы­тя­нул руку, чтобы с его ла­до­ни па­да­ла вниз, на Землю, се­реб­ря­ная струя. (9) А вон Скор­пи­он, Телец, Дева, Рыбы... (10) Огром­ный не­бес­ный мир, пол­ный жизни!

(11) Маль­чи­ку вдруг вспом­нил­ся ба­буш­кин рас­сказ о далёких вре­ме­нах, когда люди ве­ри­ли, что звёзды  — это се­реб­ря­ная на­кид­ка, укра­ша­ю­щая го­ло­ву неба, и что по ним можно опре­де­лить, сколь­ко живых душ оби­та­ет на земле. (12) Ро­дил­ся че­ло­век  — за­жглась звез­да, отдал Богу душу  — и звез­да за­ка­ти­лась, по­гас­ла. (13) Боль­шие и яркие звёзды при­над­ле­жат кня­зьям, царям, а ма­лень­кие и туск­лые  — не­удач­ни­кам и бед­ня­кам, самые же кро­шеч­ные, еле раз­ли­чи­мые гла­зом  — всем осталь­ным су­ще­ствам: пти­цам, рыбам, жи­вот­ным.

(14) Ма­лень­кий ху­дож­ник не спал до рас­све­та, мыс­лен­но рисуя одну кар­ти­ну за дру­гой в ожи­да­нии зав­траш­не­го дня, когда он смо­жет взять в руки кисть.

(1) Лек­си­ка  — это сло­вар­ный запас языка. (2) Цен­траль­ную, ядер­ную, часть лек­си­ки со­став­ля­ют слова, ак­ту­аль­ные для со­вре­мен­ных но­си­те­лей рус­ско­го языка, и пре­жде всего об­ще­упо­тре­би­тель­ные слова.

(3) Это слова, по­нят­ные всем го­во­ря­щим на рус­ском языке и не­об­хо­ди­мые для их по­все­днев­но­го об­ще­ния, не­за­ви­си­мо от их за­ня­тий, про­фес­сии, места жи­тель­ства, со­ци­аль­ной при­над­леж­но­сти, воз­рас­та и т. д.

(4) Они об­ра­зу­ют ак­тив­ную лек­си­ку. (5) Это, на­при­мер: че­ло­век, го­ло­ва, учить, есть, свет­лый, умный.

(6) На фоне ак­тив­ной лек­си­ки вы­де­ля­ет­ся пас­сив­ная лек­си­ка.

(7) В неё вхо­дят слова, редко упо­треб­ля­ю­щи­е­ся в по­все­днев­ном об­ще­нии и не все­гда по­нят­ные самим но­си­те­лям языка. (8) Это слова, уже не­ак­ту­аль­ные в про­цес­се об­ще­ния (уста­рев­шие слова), или, на­о­бо­рот, новые слова, не­дав­но по­явив­ши­е­ся и ещё не став­шие при­выч­ны­ми, ак­ту­аль­ны­ми, окон­ча­тель­но не во­шед­шие в общее упо­треб­ле­ние (нео­ло­гиз­мы).

(9) Гра­ни­цы между ак­тив­ной и пас­сив­ной лек­си­кой ха­рак­те­ри­зу­ют­ся по­движ­но­стью, из­мен­чи­во­стью. (10) Это зна­чит, что воз­мо­жен пе­ре­ход из одной груп­пы в дру­гую. (11) К пас­сив­ной лек­си­ке в на­сто­я­щее время от­но­сят слова «гусар», «го­ро­до­вой», «ден­щик» и др., ко­то­рые ранее при­над­ле­жа­ли к ак­тив­ной лек­си­ке; в ак­тив­ную же лек­си­ку сей­час вхо­дят слова «гим­на­зия», «гим­на­зист» и др., ранее при­над­ле­жав­шие к пас­сив­ной лек­си­ке.

(1) Бар­бос был не­ве­лик ро­стом, но при­зе­мист и ши­ро­ко­груд. (2) Бла­го­да­ря длин­ной, чуть-чуть вью­щей­ся шер­сти в нём за­ме­ча­лось отдалённое сход­ство с белым пу­де­лем, но толь­ко с пу­де­лем, к ко­то­ро­му ни­ко­гда не при­ка­са­лись ни мыло, ни гре­бень, ни нож­ни­цы. (3) Летом он по­сто­ян­но с го­ло­вы до конца хво­ста бывал уни­зан ко­люч­ка­ми, а осе­нью клоки шер­сти на его ногах, жи­во­те, из­ва­ляв­шись в грязи, пре­вра­ща­лись в сотни ко­рич­не­вых бол­та­ю­щих­ся ста­лак­ти­тов. (4) Уши Бар­бо­са вечно но­си­ли следы «бо­е­вых схва­ток».

(5) Пёс имел весь­ма смут­ные по­ня­тия о праве соб­ствен­но­сти (осо­бен­но если дело ка­са­лось наших съест­ных при­па­сов) и не от­ли­чал­ся ак­ку­рат­но­стью. (6) Этому раз­бой­ни­ку ни­че­го не сто­и­ло стрес­кать в один при­сест по­ло­ви­ну жа­ре­но­го пас­халь­но­го ин­дю­ка, вос­пи­тан­но­го с осо­бен­ной лю­бо­вью и от­корм­лен­но­го од­ни­ми оре­ха­ми, или улечь­ся, толь­ко что вы­ско­чив из гряз­ной лужи, на белое по­кры­ва­ло.

(7) Бар­бос обык­но­вен­но лежал на под­окон­ни­ке рас­кры­то­го окна в позе спя­ще­го льва, уткнув морду между вы­тя­ну­ты­ми пе­ред­ни­ми ла­па­ми. (8) Едва на улице по­ка­зы­ва­лась со­ба­чья фи­гу­ра, он стре­ми­тель­но ска­ты­вал­ся с окош­ка и, как мол­ния, на­сти­гал со­пер­ни­ка. (9) В те­че­ние не­сколь­ких минут среди гу­сто­го стол­ба ко­рич­не­вой пыли ба­рах­та­лись, спле­та­ясь клуб­ком, два со­ба­чьих тела. (10) На­ко­нец Бар­бос одер­жи­вал по­бе­ду. (11) В то время когда враг об­ра­щал­ся в бег­ство, визжа и трус­ли­во огля­ды­ва­ясь назад, Бар­бос с гор­дым видом воз­вра­щал­ся на свой пост на под­окон­ник. (12) Прав­да, ино­гда при этом три­ум­фаль­ном ше­ствии он силь­но при­хра­мы­вал, но, ве­ро­ят­но, тем слаще ка­за­лись ему по­бед­ные лавры.

(1) Чарт­ков сде­лал­ся мод­ным жи­во­пис­цем во всех от­но­ше­ни­ях. (2) Чаще стал бы­вать на обе­дах, со­про­вож­дать дам в га­ле­реи и на гу­ля­нья, ще­голь­ски оде­вать­ся. (3) Дома у себя он завёл опрят­ность и чи­сто­ту в выс­шей сте­пе­ни, опре­де­лил двух ве­ли­ко­леп­ных ла­ке­ев, завёл ще­голь­ских уче­ни­ков, за­нял­ся улуч­ше­ни­ем раз­ных манер. (4) Скоро в нём нель­зя было узнать того скром­но­го и та­лант­ли­во­го ху­дож­ни­ка, ко­то­рый ра­бо­тал когда-то не­за­мет­но в своей ла­чуж­ке на Ва­си­льев­ском ост­ро­ве.

(5) Когда в жур­на­лах по­яв­ля­лась пе­чат­ная хвала ему, он ра­до­вал­ся, как ребёнок, хотя эта хвала была куп­ле­на им за свои же день­ги. (6) Слава его росла, ра­бо­ты и за­ка­зы уве­ли­чи­ва­лись. (7) Но уже стали ему на­до­едать одни и те же порт­ре­ты и лица. (8) Уже без боль­шой охоты он писал. (9) Ум уста­вал при­ду­мы­вать и об­ду­мы­вать. (10) Кисть его хла­де­ла и ту­пе­ла. (11) Он видел толь­ко мун­дир да фрак, перед ко­то­ры­ми чув­ству­ет холод ху­дож­ник и па­да­ет вся­кое во­об­ра­же­ние.

(12) При­кос­но­ве­ние пре­крас­но­го уже не пре­вра­ща­ло дев­ствен­ных сил в огонь и пламя. (13) Но все от­го­рев­шие чув­ства ста­но­ви­лись до­ступ­нее к звуку зо­ло­та, вслу­ши­ва­лись вни­ма­тель­нее в его за­ман­чи­вую му­зы­ку и мало-по­ма­лу поз­во­ля­ли ей со­вер­шен­но усы­пить себя. (14) Зо­ло­то сде­ла­лось его стра­стью, иде­а­лом, стра­хом, на­сла­жде­ни­ем, целью.

(1) Дом у Пе­соц­ко­го был гро­мад­ный, с ко­лон­на­ми, со льва­ми, на ко­то­рых об­лу­пи­лась шту­ка­тур­ка, и с ла­ке­ем у подъ­ез­да.

(2) Ста­рин­ный парк, угрю­мый и стро­гий, раз­би­тый на ан­глий­ский манер, тя­нул­ся чуть ли не целую вер­сту от дома до реки и здесь окан­чи­вал­ся об­ры­ви­стым, кру­тым гли­ни­стым бе­ре­гом, на ко­то­ром росли сосны с об­на­жив­ши­ми­ся кор­ня­ми, по­хо­жи­ми на мох­на­тые лапы. (3) Внизу не­лю­ди­мо бле­сте­ла вода, но­си­лись с жа­лоб­ным, еле слыш­ным пис­ком ку­ли­ки. (4) И все­гда тут ме­ня­лось на­стро­е­ние, что хоть са­дись и бал­ла­ду пиши. (5) Зато около са­мо­го дома, во дворе и фрук­то­вом саду, ко­то­рый вме­сте с пи­том­ни­ком за­ни­мал де­ся­тин трид­цать, все­гда было ве­се­ло и жиз­не­ра­дост­но, даже в плохую по­го­ду.

(6) Таких уди­ви­тель­ных роз, лилий, ка­ме­лий, таких тюль­па­нов все­воз­мож­ных цве­тов, на­чи­ная с ярко-бе­ло­го и кон­чая чёрным, как сажа, во­об­ще та­ко­го бо­гат­ства цве­тов, как в усадь­бе Пе­соц­ко­го, не слу­ча­лось ви­деть в дру­гом месте. (7) Весна была ещё толь­ко в на­ча­ле, и самая на­сто­я­щая рос­кошь цвет­ни­ков пря­та­лась ещё в теп­ли­цах. (8) Но уж и того, что цвело вдоль аллей и там и сям на клум­бах, было до­ста­точ­но, чтобы, гуляя по саду, по­чув­ство­вать себя в цар­стве неж­ных кра­сок. (9) Осо­бен­но в ран­ние часы, когда на каж­дом ле­пест­ке свер­ка­ла вода.

(1) За скри­пу­чим сто­лом в ка­би­не­те, низко на­гнув­шись над кни­гой или пре­па­ра­том, сидит мой ас­си­стент Пётр Иг­на­тье­вич, тру­до­лю­би­вый, скром­ный, но бес­та­лан­ный че­ло­век, лет трид­ца­ти пяти, уже пле­ши­вый и с боль­шим жи­во­том. (2) Ра­бо­та­ет он с утра до ночи, чи­та­ет много, от­лич­но пом­нит всё про­чи­тан­ное  — и в этом от­но­ше­нии он не че­ло­век, а зо­ло­то. (3) В осталь­ном же про­чем  — это ло­мо­вой конь, или, как иначе го­во­рят, учёный-ту­пи­ца. (4) Ха­рак­тер­ные черты ло­мо­во­го коня, от­ли­ча­ю­щие его от та­лан­та, та­ко­вы: кру­го­зор его тесен и огра­ни­чен спе­ци­аль­но­стью; вне своей спе­ци­аль­но­сти он наи­вен, как ребёнок.

(5) Дру­гая черта  — фан­та­сти­че­ская вера в не­по­гре­ши­мость науки и всего того, что пишут немцы. (6) Он уве­рен в самом себе, в своих пре­па­ра­тах, знает цель жизни и со­вер­шен­но не­зна­ком с со­мне­ни­я­ми и разо­ча­ро­ва­ни­я­ми, от ко­то­рых се­де­ют та­лан­ты. (7) Раб­ское по­кло­не­ние ав­то­ри­те­там и от­сут­ствие по­треб­но­сти са­мо­сто­я­тель­но мыс­лить. (8) Раз­убе­дить его в чём-то труд­но, спо­рить с ним не­воз­мож­но.

(9) Бу­дущ­ность его пред­став­ля­ет­ся мне ясно. (10) Воз­мож­но, за всю свою жизнь Пётр Иг­на­тье­вич при­го­то­вит не­сколь­ко сотен пре­па­ра­тов не­обык­но­вен­ной чи­сто­ты, на­пи­шет много сухих, очень при­лич­ных ре­фе­ра­тов, сде­ла­ет около де­ся­ти доб­ро­со­вест­ных пе­ре­во­дов. (11) Но по­ро­ха он не вы­ду­ма­ет. (12) Для по­ро­ха нужны фан­та­зия, изоб­ре­та­тель­ность, уме­ние уга­ды­вать, а у Петра Иг­на­тье­ви­ча нет ни­че­го по­доб­но­го. (13) Ко­ро­че го­во­ря, это не хо­зя­ин в науке, а ра­бот­ник.

(1) Кар­ли­ко­вая игру́нка от­но­сит­ся к се­мей­ству иг­рун­ко­вых и яв­ля­ет­ся наи­мень­шим пред­ста­ви­те­лем от­ря­да при­матдё на Земле.

(2) Длина тела до­сти­га­ет 15 сан­ти­мет­ров, хво­ста  — 20 сан­ти­мет­ров. (3) Мак­си­маль­ная масса тела  — 150 грам­мов. (4) Шерсть гу­стая и длин­ная и окра­ше­на на верх­ней сто­ро­не в зо­ло­ти­сто-бурый цвет. (5) Длин­ные пучки волос на го­ло­ве и груди на­по­ми­на­ют гриву. (6) Глаза ма­лень­кие, мин­да­ле­вид­ные, ян­тар­но ме­до­во­го цвета.

(7) Кар­ли­ко­вые иг­рун­ки ак­тив­ны в утрен­нее и по­лу­ден­ное время. (8) Они пе­ре­дви­га­ют­ся на четырёх лапах, в том числе по вер­ти­каль­ным вет­вям де­ре­вьев, и умеют пры­гать на рас­сто­я­ние до од­но­го метра. (9) Кар­ли­ко­вые иг­рун­ки живут в ро­до­вых груп­пах, со­сто­я­щих из не­сколь­ких по­ко­ле­ний. (10) Вза­им­ный уход за шер­стью иг­ра­ет важ­ную роль в их со­ци­аль­ных от­но­ше­ни­ях.

(11) Кар­ли­ко­вые иг­рун­ки живут в бас­сей­не реки Ама­зон­ки, в южной Ко­лум­бии, Эк­ва­до­ре, се­вер­ных ре­ги­о­нах Перу и Бо­ли­вии, а также на за­па­де Бра­зи­лии. (12) Часто се­лят­ся на опуш­ках лесов, по бе­ре­гам рек и в за­ли­ва­е­мых се­зон­ны­ми па­вод­ка­ми джун­глях. (13) На де­ре­вьях эти жи­вот­ные про­во­дят боль­шую часть жизни. (14) Но ино­гда они спус­ка­ют­ся на землю.

(15) Пища кар­ли­ко­вых иг­ру­нок в ос­нов­ном со­сто­ит из дре­вес­ных соков, ради ко­то­рых они под­гры­за­ют кору сво­и­ми ост­ры­ми рез­ца­ми. (16) Учёные от­ме­ча­ют, что самая боль­шая про­дол­жи­тель­ность жизни у этих зве­рей со­став­ля­ет один­на­дцать лет.

(1) Крас­ки и свет в при­ро­де надо не столь­ко на­блю­дать, сколь­ко ими по­про­сту жить. (2) Для ис­кус­ства го­дит­ся толь­ко тот ма­те­ри­ал, ко­то­рый за­во­е­вал место в серд­це. (3) Жи­во­пись важна для про­за­и­ка не толь­ко тем, что по­мо­га­ет уви­деть и по­лю­бить крас­ки и свет. (4) Жи­во­пись важна ещё и тем, что ху­дож­ник часто за­ме­ча­ет то, чего мы со­всем не видим. (5) Толь­ко nocie его кар­тин мы тоже на­чи­на­ем ви­деть это и удив­лять­ся, что не за­ме­ча­ли этого рань­ше.

(6) Фран­цуз­ский ху­дож­ник Моне при­е­хал в Лон­дон и на­пи­сал Вест­мин­стер­ское аб­бат­ство. (7) Ра­бо­тал Моне в обык­но­вен­ный лон­дон­ский ту­ман­ный день. (8) На кар­ти­не ху­дож­ни­ка го­ти­че­ские очер­та­ния аб­бат­ства едва вы­сту­па­ют из ту­ма­на.

(9) Когда кар­ти­на была вы­став­ле­на, она про­из­ве­ла смя­те­ние среди лон­дон­цев. (10) Они были по­ра­же­ны, что туман у Моне был окра­шен в баг­ро­вый цвет, тогда как всем из­вест­но, что цвет ту­ма­на серый.

(11) Дер­зость Моне вы­зва­ла сна­ча­ла воз­му­ще­ние. (12) Но воз­му­ще­ние про­шло, когда лон­дон­цы вышли на улицы, вгля­де­лись в туман и впер­вые за­ме­ти­ли, что он дей­стви­тель­но баг­ро­вый.

(13) Тот­час на­ча­ли ис­кать этому объ­яс­не­ние. (14) Со­гла­си­лись, что крас­ный от­те­нок ту­ма­на за­ви­сит от оби­лия дыма. (15) Кроме того, этот цвет ту­ма­ну при­да­ют крас­ные кир­пич­ные лон­дон­ские дома. (16) Но как бы там ни было, Моне по­бе­дил. (17) После его кар­ти­ны все на­ча­ли ви­деть лон­дон­ский туман таким, каким его уви­дел ху­дож­ник. (18) Моне даже про­зва­ли «со­зда­те­лем лон­дон­ско­го ту­ма­на».

(1)  Лю­бовь япон­цев к пре­крас­но­му ко­ре­нит­ся в их любви к при­ро­де. (2)  Нужно хотя бы раз уви­деть ост­ро­ва Япо­нии, чтобы по­нять, по­че­му на­се­ля­ю­щий их народ обо­жеств­ля­ет род­ную при­ро­ду.

(3)  Япо­ния  — это стра­на зелёных гор и мор­ских за­ли­вов, су­мрач­ных вул­ка­ни­че­ских озёр и зер­каль­ных мо­за­ик ри­со­вых полей. (4)  Ланд­шаф­ты Япо­нии со­став­ле(н/нн)ы из мяг­ких тонов, при­глушённых влаж­но­стью воз­ду­ха. (5)  Эту сдер­жан­ную гамму вре­мен­но на­ру­ша­ют лишь какие-ни­будь се­зон­ные крас­ки. (6)  На­при­мер, ве­сен­нее цве­те­ние аза­лий или пла­ме­не­ю­щие к осени ли­стья клёнов.

(7)  Мус­сон­ные ветры и тёплое мор­ское те­че­ние сде­ла­ли Япо­нию стра­ной уди­ви­тель­но­го кли­ма­та, где весна, лето, осень и зима сме­ня­ют друг друга на ред­кость пунк­ту­аль­но. (8)  Япон­цы на­хо­дят ра­дость в том, чтобы под­чи­нять при­род­но­му ка­лен­да­рю ритм своей жизни. (9)  Они ста­ра­ют­ся есть опре­делённую пищу, но­сить опре­делённую одеж­ду, при­да­вать долж­ный облик сво­е­му жи­ли­щу. (10)  Они любят при­уро­чи­вать се­мей­ные тор­же­ства к важ­ным при­род­ным яв­ле­ни­ям: цве­те­нию са­ку­ры или осен­не­му пол­но­лу­нию.

(11) Пред­ме­том вос­хи­ще­ния может быть всё, что служ..т окном в бес­ко­неч­ное раз­но­об­ра­зие мира: тра­вин­ка, на ко­то­рой обос­но­вал­ся куз­не­чик, или при­чуд­ли­во изо­гну­тый ко­рень. (12)  Из­дав­на для япон­цев ха­рак­тер­но стрем­ле­ние жить в со­гла­сии с при­ро­дой.

(1)  Зи­на­и­да Пав­лов­на была меч­та­тель­ни­цей по при­зва­нию. (2)  Она при­стра­сти­лась к чте­нию ещё в на­чаль­ных клас­сах гим­на­зии.

(3)  По ве­че­рам, когда класс­ная дама скуч­но объ­яс­ня­ла уче­ни­цам за­дан­ный к зав­траш­не­му дню урок ма­те­ма­ти­ки, Зи­на­и­да Пав­лов­на ти­хонь­ко вы­ни­ма­ла из стола опи­са­ние ка­ко­го-ни­будь фан­та­сти­че­ско­го пу­те­ше­ствия по дев­ствен­ным лесам Аме­ри­ки или пу­сты­ням Аф­ри­ки и жадно по­гру­жа­лась в чте­ние. (4)  Всё, что хоть не­мно­го на­по­ми­на­ло дей­стви­тель­ность, пе­ре­ста­ва­ло су­ще­ство­вать для неё в эти бла­жен­ные ми­ну­ты.

(5)  С го­да­ми грёзы Зи­на­и­ды Пав­лов­ны при­ня­ли более жгу­чий ха­рак­тер. (6)  Очень силь­но по­вли­я­ли на неё в этом от­но­ше­нии лек­ции по ис­то­рии, ко­то­рые увле­ка­тель­но читал сим­па­тич­ный и зна­ю­щий учи­тель. (7)  Она вни­ма­тель­но слу­ша­ла его на уроке. (8)  Опи­са­ние блес­ка и рос­ко­ши сред­не­ве­ко­вой жизни, по­бе­ды и за­во­е­ва­ния рим­ских це­за­рей го­раз­до мень­ше ше­ве­ли­ли её во­об­ра­же­ние, чем ге­ро­изм от­важ­ных му­че­ни­ков идеи. (9)  Она обо­жа­ла Жанну д'Арк и на­хо­ди­ла в её об­ра­зе и по­ступ­ках много об­ще­го с собой. (10)  Зи­на­и­де Пав­лов­не на­чи­на­ло ка­зать­ся, что и в её груди та­ят­ся и зре..т до нуж­ной ми­ну­ты мо­гу­ще­ствен­ные силы. (11)  И эти силы на­зна­че(н/нн)ы судь­бой для каких-то ве­ли­ких целей. (12)  Ею часто овла­де­ва­ло же­ла­ние ра­дост­но от­дать свою мо­ло­дую жизнь во имя чего-то далёкого и пре­крас­но­го.